Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
– Вы там были? – спросила Ксюша.
– Там нет. Но с подобного острова, правда в индийском океане, началась операция «Караван». Так что вопросом я владею, не волнуйтесь.
– И как мы туда попадем? – спросил я, подозревая ответ.
И не ошибся.
– Десантируетесь с баллистика, – ответил Вершинский.
Гравилет начал снижаться, чтобы уйти от радаров базы, и вскоре мы заметили впереди полоску крымского берега. Честно говоря, план Вершинского меня ошарашил. Не тем, что нам придется управлять настоящим батипланом и сражаться с чудовищами в океане, а тем, что мы останемся впятером. У меня много было претензий к Вершинскому, но проведя с ним год, я уже не представлял, как жить без его команд, грандиозных планов, без его мотивирующих разносов, да и без него самого. Он нам всем во многом заменил отца, хотя по возрасту годился в деды. Он нас многому научил, но морально я не был готов покинуть базу и уйти в самостоятельный глубокий рейд. Да еще в океан, где людей не было уже лет шестьдесят, а то и больше. Остров, подумать только! Остров в океане. Хорошо хоть большой.
– И когда? – спросила Ксюша.
– Не завтра, – скупо ответил Вершинский. – Нам обязательно, жизненно необходимо обкатать тактику поражения донных платформ, при которой Ксюша будет выполнять роль единственной боевой единицы, а остальная команда будет ее прикрывать. Иначе эффективности мы не добьемся, и никуда я вас не отпущу.
– Как это сделать? – решил выяснить я.
– К западу от Керченского пролива, на отмели, растет еще одна платформа. Для нас это хорошая тренировочная цель. Очень удобная. Удобна она тем, что далеко от любой базы, и никто не сможет сунуть нос в наши секреты. Поэтому в ближайшие дни я поставлю в адмиралтействе вопрос о необходимости разведывательной миссии в том районе, и на разведку, в учебных целях отправлю вас пятерых.
– Одних? – снова напрягся я. – Вы не поедете?
– Мне там нечего делать. Я с вами в море не полезу, а напутственное слово могу дать и по рации. Привыкайте к самостоятельности. Я тоже не вечен.
Это прозвучало жестко, хотя и понятно, что правда. Но как – то очень уж мы к Вершинскому приросли. Я так уж точно.
Глава 16. «МЫМРА»
Честно говоря, тревога, связанная с автономным рейдом без участия Вершинского, начала меня отпускать, когда я увидел выданную нам для этой миссии машину. Точнее тревога осталась, но восторг ее пересилил. Да и можно ли было остаться равнодушным, когда перед тобой не какой-то грузовик из старых военных запасов, а специально созданная на заводах охотников амфибия среднего морского класса? Я, вот, не смог. Да и никто из нас.
Мы впятером стояли у входа в ангар, сощурившись от яркого весеннего солнца и отвесив от удивления челюсти, а старшина, в обязанности которого входило передать нам технику, поглядывал на нас с усмешкой.
– Офигели, салаги? – спросил он, пошлепывая себя по голенищу ботинка старшинским стеком.
– Так точно, офигели! – отрапортовал Чучундра.
Неделю назад, когда Вершинский назначил командиром отряда не меня, не Бодрого, не Чернуху или Ксюшу, а Чучундру, никто не удивился. Как ни странно, я бы сам поступил точно так же, и не было по этому поводу ни у кого никаких обид. В отличие от нас с Бодрым, Чучундра не имел даже намека на командирские амбиции, а потому всегда думал прежде всего об эффективности действий, а не о том, как выслужиться. Это же отсутствие амбиций делало его идеальным исполнителем приказов вышестоящего начальства, что тоже имело смысл, особенно в автономном рейде, когда приказы до нас будут доходить только во время сеансов связи. При этом у Чучундры и своя голова была на плечах, и он лучше нас всех умел ею пользоваться.
Ксюша на роль командира группы не годилась по понятным причинам – ей всегда придется уходить в глубину, и всегда ей придется балансировать на тончайшем лезвии между жизнью и смертью. Капитану место на мостике, а не среди абордажной команды. Чернуха же на эту роль не годилась по причинам гораздо глубоким, чем любая из наших, даже с учетом Ксюшиной. Она крепко застряла в странных, на мой взгляд, отношениях, чередуя свой выбор между Бодрым и Чучундрой чуть ли ни каждую неделю. Вершинский, как и я, предполагал, что если она тут определиться не в состоянии, то выработать боевую тактику в сложных условиях рейда ей тем более будет не по силам. Она и сама это понимала не хуже нас, так что тоже не претендовала на лидера.
Дав вволю наглядеться на нашу будущую боевую машину снаружи, старшина велел забраться всем внутрь через бортовой люк. Места там оказалось больше, чем я ожидал. Кабину сконструировали на двоих, видимо, на командира и пилота, а сразу за ней, по оба борта, располагались два огневых модуля, разделенные центральным проходом, у каждого свой пульт и свое кресло. Напротив люка, через который мы забрались, виднелось место акустика, оснащенное шестью мониторами для вывода проекций радаров и сонаров, а так же модулем дальней, ближней и гиперволновой связи.
Внутри пахло гидравлической жидкостью, новой краской и еще не обтертой полимерной обшивкой сидений. Машина была совершенно новой, в этом не было ни малейших сомнений.
Судя по количеству кресел получалось, что экипаж машины ровно пять человек. Я заподозрил, что когда Вершинский набирал из нас команду, он не случайно взял именно пятерых, а возможно сразу прикинул для всех боевые роли. С него станется.
– Машина не штурмовая, а рейдовая. – объяснил старшина. – Она рассчитана не на скоротечный бой, а на длительную автономную работу, например, в разведке. Поэтому десантного отсека тут нет.
Он открыл овальный люк, ведущий в кормовую часть. Внутри оказалось отлично оборудованное пространство на пять лежачих мест. Четыре койки в два яруса располагались по бортам, а пятая вдоль задней переборки. Над ней виднелся еще один люк, меньшего размера. В этот кормовой люк можно было попасть только с пятой кровати и только перебравшись через нее. Я заподозрил, что такое необычное расположение не случайно – койка предназначалась для командира, в обязанности которого входил контроль за доступом к люку.
– Там грузовой отсек, – объяснил старшина, проследив за моим взглядом. – Провизия, боеприпасы, оружие. Койка перед ним командирская. Остальные поделите путем мирных переговоров. С сегодняшнего дня, согласно штатному расписанию, ваш кубрик здесь. Будете привыкать и обживаться.
– Машина тут и будет стоять? – уточнил Чучундра.
– Куда поставите, там и будет стоять, – с усмешкой ответил старшина. – Моя задача передать вам ее, она в вашем полном распоряжении. Порядок перемещения стандартный, выезд за пределы базы согласно транспортному регламенту.
Я заметил, как Чучундра напрягся, пытаясь сдержать эмоции.
– То есть, мы на ней и на камбуз к ужину можем подъехать? – на всякий случай спросил Чучундра.
– Хоть к обеду. Если управлять научитесь. Симуляторы для всех модулей в ангаре. Доступ для вас круглосуточный. Роли в экипаже распределите по своему усмотрению. Моя задача только передать вам технику и кодовые ключи от модулей.
Он протянул Чучундре пачку карточек и шагнул к люку.
– А, еще! – он задержался, ухватившись рукой за кромку брони. – В экспедиционном варианте идет прицеп с гравилетом.
Он выбрался через люк и направился к ангару.
– Та ни хрена себе! – первой не выдержала Чернуха. – Это же охренеть какая круть! Целый дом на колесах. Наш дом!
– Да еще и бронированный, – добавил Бодрый, и уселся в кресло акустика.
Он попрыгал, проверяя амортизатор и щелкнул тумблером питания на панели пульта. Но это не произвело никакого эффекта. Чучундра хмыкнул и выдал ему из стопки карту активации.
– О, блин, точно! – Бодрый шутливо шлепнул себя по лбу. – Машина-то новая.
Он сунул карту в щель на панели, включил многоканальный приемник и быстро настроил один из портов на волну гражданской радиостанции базы. Там крутили ритмичную электронную музыку. Мы начали выходить из первоначального шока. Музыка настраивала на боевой лад.
Мы с Ксюшей тут же заняли кресла стрелковых комплексов, она по правому борту, я по левому.
– Не-не! –
